Интервью в рамках проекта «Легенды переводческого фронта»
Проект компании «Экспримо», www.ex-primo.com
Как-то раз Павел Судоплатов вызвал к себе свою подчиненную — лейтенанта Зою Зарубину. Он сказал, что ей предстоит срочное сверхсекретное задание. Зое дали несколько листков и английский технический словарь. Текст был не просто сложным, он был ещё и зашифрован! Оценивать качество перевода пришлось самому Игорю Курчатову, научному руководителю советского атомного проекта. Его вердикт был краток: абракадабра. Он поинтересовался у молодой переводчицы, что у неё в школе было по физике, а потом добавил: «Берите учебники, учите, мы вам поможем:»
Сначала работать пришлось одной, затем стали помогать ученые-физики, были подключены и другие переводчики. В документах содержались, ни много, ни мало, важнейшие физические и технологические секреты американского Манхэттенского проекта, проще говоря - атомной бомбы.
Зоя тогда еще не знала, что основную роль в получении и доставке в СССР американских ядерных секретов сыграл ее отец, советский резидент в США Василий Зарубин.
Перевод любых текстов, связанных с самыми различными областями человеческой деятельности: научных, технических, экономических, юридических, медицинских и других — требует уникальной переводческой подготовки - глубоких знаний, которыми переводчик либо не обладает в достаточной степени, либо не владеет вообще. И это одна из особенностей переводческой профессии.
А вот задача, поставленная перед Зоей Васильевной Зарубиной, с которой она с большим трудом, но все-таки справилась, была вообще из ряда вон выходящей. И выдающийся советский физик, отец отечественной атомной бомбы, был не прав, усомнившись в уровне естественнонаучной подготовки молодого сотрудника НКВД: свою среднюю школу, в которой учились дети сотрудников Наркомата внутренних дел, Зоя окончила с отличием. Школьный курс физики, конечно, знала.
Но тогда ей предстояло не просто переводить малопонятный текст, написанный на иностранном языке. Она должна была разобраться в сущности того, что обычному человеку в рамках тогдашнего общего представления о физической картине мира трудно было себе представить. В основе чего лежали совершенно новые идеи и принципы: деление атомного ядра, подробности неуправляемой цепной реакции и ее применения в военных целях. Все это вряд ли входили в тогдашнюю школьную программу. Но Зоя Васильевна — человек необычный.
Знакомясь с биографиями легендарных отечественных переводчиков, ловишь себя на мысли, что, их первая встреча с иностранным языком, знакомство с иноязычной культурой и достаточно редкое в те годы первое посещение заграницы, происходит у них еще в детстве.
Родившаяся 5 апреля 1920 года в Перовском районе (тогда, Ухтомском уезде) Московской губернии, Зоя уже в 1925 году оказалась в китайском Харбине, куда ее отец-чекист был направлен по линии разведки. Вскоре родители Зои разошлись, сохранив при этом хорошие человеческие отношения.
И Зоя переехала из Харбина в Пекин, где под «крышей» советского вице-консула работал человек, ставший ее отчимом - известный советский разведчик Леонид Эйтингон. Уже в Китае проявилась природная способность Зои к языкам: мать отвечала за организацию питания консульства, но иностранными языками не владела, и с поваром-китайцем ей помогала объясняться дочь. А поскольку в Пекине русской школы не было, Зою отдали учиться в американскую.
Так что писать по-английски она научилась раньше, чем по-русски. И с кормилицей-китаянкой, которую пришлось взять для ее новорожденной сестры, тоже объяснялась она.
В 1929 году Эйтингона переводят в Турцию — и девятилетняя Зоя попадает в Стамбул. И здесь она тоже учиться в школе, где преподавание ведется на английском языке, и где изучают французский. Только в 1930-х семья возвратилась на родину и обосновывалась в Москве. И отчим, и отец постоянно находились в опасных загранкомандировках, мать работала в центральном аппарате НКВД. А Зоя пошла в элитную московскую школу имени В. Менжинского, где изучала еще и немецкий.
Как правило, выдающимися переводчиками становятся люди с хорошим школьным аттестатом. У Зои, как мы уже знаем, аттестат был отличным. Более того, ещё в школе она стала спортсменкой: мастером спорта по лёгкой атлетике. Впоследствии была чемпионкой Москвы и СССР в этом виде спорта. Другими словами, она обладала и неординарным для того времени широким кругозором, основами гуманитарных и общенаучных знаний, твердостью характера и нацеленностью на успех, не говоря уже об уникальной «лингвистической практике», полученной в раннем детстве.
Однако Зоя Васильевна и не думала о переводческой профессии. Ее отец прямо сказал ей, что в семье разведчиков достаточно. В 1939 она, окончив школу, решила стать историком или журналистом и поступила на исторический факультет Института философии, литературы и истории, легендарного впоследствии ИФЛИ. В 1940-м Зоя вышла замуж за своего школьного товарища — сотрудника НКВД. В 1941-м она окончила второй курс, и за три недели до войны у нее родилась дочь.
Начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная круто изменила всю ее дальнейшую жизнь, как, впрочем, и жизнь миллионов советских людей. Зоя Васильевна пошла санитаркой в военный госпиталь, через год попросилась на фронт. Но ее взяли в разведку: стране остро понадобились переводчики. Сначала оказался востребованным ее немецкий: ей пришлось срочно разбирать секретный архив консульства Германии во Владивостоке. Искали документы, по которым можно было бы понять, возможно ли нападение Японии?
Потом понадобился английский: диалог с союзниками предстояло вести на их языке. Вернувшись после выполнения задания в Москву, она стала сотрудником разведуправления. Зоя переводила добытые агентурой материалы и секретные документы. А затем наступил ее переводческий звездный час. Уже имея погоны лейтенанта НКВД, но еще не получив столь необходимого любому переводчику диплома о высшем образовании, Зоя Васильевна оказалась востребованной как переводчик на самом высшем уровне. В качестве переводчицы и офицера связи она вошла в состав советских делегаций на Тегеранской 1943-го, Ялтинской 1944-го и Потсдамской 1945-го конференциях руководителей держав антигитлеровской коалиции. По долгу службы она ежедневно общалась со Сталиным. Рузвельт стал ее «подопечным» в прямом смысле этого слова — она обеспечивала комфортный быт американского президента на территории советского посольства в Тегеране, где в целях обеспечения большей безопасности поселилась американская делегация. Сталин, как отменный восточный хозяин, рассчитал все, чтобы добиться максимального расположения своего американского союзника: и какую редчайшую советскую почтовую марку преподнести в дар страстному филателисту Рузвельту, и какую семгу поставить на стол! А переводчиком, конечно, должна была стать молодая женщина в советской военной форме, разговаривающая с американским президентом на его родном языке!
В Ялте, она опекала уже британского премьера Черчилля, поселившегося в Воронцовском дворце.
Профессия переводчика вообще богата неожиданными поворотами. Рискнем предположить, а опыт нашей героини это лишь подтверждает, что нередко для работы на самом «верху» привлекаются переводчики, находящиеся в самом начале своей карьеры. Став опытнейшим переводчиком и объективно оценивая свой тогдашний уровень, Зоя Васильевна всегда возражает против того, что в ходе тех исторических саммитов она была «переводчиком Сталина». На самом деле секретные переговоры Сталина, Рузвельта и Черчилля со стороны нашей делегации переводили только двое: Владимир Павлов и Валентин Бережков. Это тоже были совсем молодые, но уже опытные переводчики. Павлов в свои двадцать четыре года в августе 1939 переводил Сталину, Молотову и Риббентропу при подписании того самого Договора о ненападении. Бережкова война застала в Берлине в должности первого секретаря советского посольства. Первый был старше Зои Васильевны на пять лет, второй на четыре года. Хотя, если бы потребовалось, пришлось бы подключиться и ей.
На самом деле задача, которую выполняла Зоя, была не менее важной. Она самым непосредственным образом обеспечивала успех на переговорах советского лидера. Именно ей Рузвельт жаловался на мешавших ему спать тегеранских лягушек. А в Ялте англичан заели клопы: Знали бы президент США и его британский коллега, что вскоре не только эти бытовые мелочи, но и самые важные военные секреты из Лос-Аламоса в штате Нью-Мексико (американской «атомной лаборатории») станут известны этой русской переводчице.
Хороший переводчик, как правило, — человек свободный, доброжелательный, честный с собой и с другими. Вспоминая те годы, Зоя Васильевна может признаться: да, в Тегеране, когда докладывала Сталину, забыла, как по-русски называются эти «которые квакают»! А над текстами из американских атомных лабораторий просто плакала: таким адски тяжелым и сложным был этот перевод. Но, как не трудно догадаться, именно после такой практики устного и письменного перевода «третьекурсница» Зарубина и стала настоящим переводчиком.
После Тегерана Зою Васильевну взял к себе в 4-е управление НКВД Павел Судоплатов. В 1944 она поступила на заочное отделение Московского Иняза (ныне МГЛУ), училась параллельно с исполнением своих служебных обязанностей.
Между тем в управлении Судоплатова в сентябре 45-го года был создан отдел «С», добывавший и обрабатывавший американские атомные документы (с января 1946 в составе НКГБ СССР). Первым и единственным заместителем Судоплатова был отчим Зои Васильевны — генерал-майор Леонид Эйтингон. Когда в 1951 отчима арестовали, Судоплатов сам посоветовал Зое Васильевне уйти из органов по собственному желанию. Ее уход, возможно, ее спас: сначала «отец народов» в очередной раз устроил прополку своей элите, не считаясь с преданностью и огромными предыдущими заслугами своих новых жертв . Потом новая партийная элита освобождалась от людей Лаврентия Берия: на долгие годы в тюрьму были посажены и только что освободившийся Эйтингон, и сам Судоплатов.
Так Зоя Васильевна Зарубина по собственному желанию окончательно выбрала свою профессию - переводчик. И ни разу об этом не пожалела. Долгие годы преподавательской и общественной деятельности принесли ей известность в стране, хотя о её боевом прошлом тогда знали очень немногие. Именно ей в 1971 году выпала честь создать в СССР курсы переводчиков-синхронистов для работы при ООН. На открытие курсов в Москву приезжал сам Генеральный секретарь ООН У Тан. Переводческая деятельность Зои Васильевны Зарубиной получила международное признание.
Ольга Агафонова